Сегодня попасть в Гонконг легко, благодаря тому, что его современный аэропорт связан с городом быстрой и эффективной высокоскоростной железнодорожной линией, а сам аэропорт находится вдали от густонаселенных районов города. Но вплоть до конца 1990-х годов, там был другой аэропорт. Этот аэропорт был «прокладкой» в середине Гонконга и стал известен как один из наиболее сложных заходов на посадку для пилотов всего мира. Этот аэропорт имел название Кай Так и вплоть до 1997 г. был единственным, через который можно было попасть в Гонконг напрямую.

Я знал, что это была трудная посадка, потому что, сидя справа, я видел прачечную с сушкой, испускавшую теплый влажный воздух на вершине многоквартирного дома, в то время как наш самолет заложил крутой вираж в правый поворот — поворот настолько крутой, что у тех пассажиров, которые обращали на это внимание, побелели скулы от напряжения.

Я выбирал каждый раз правую сторону самолета, когда у меня был шанс, настолько захватывающим был этот разворот. Я никогда не знал, как это все получалось у пилотов: сначала выполнялся крутой поворот, затем быстрое выравнивание, а потом почти мгновенно самолет касался колесами взлетно-посадочной полосы, и я подозревал, что все это было непросто. Я всегда надеялся побывать при этом в кабине самолета Boeing-747, когда он приземляется на Кай Так и вот, наконец в 1996 году, я получил свой шанс.
читать дальше
Мы как раз закончили свою работу на японской выставке High End Show в Токио и взяли билеты на Cathay Pacific 747 прямо из Японии до Гонконга — это примерно 4 часа полета. Я был на верхней палубе самолета, а рядом со мной сидел Стивен Тэйлор (Steven Taylor), тогда работавший в компании Acoustic Energy из Великобритании. Я не помню, с чего начался разговор, но мы заговорили о посадке в Кай Так и о том, как это круто. Это было задолго до теракта 11 сентября 2001 года, и двери кабины были распахнуты настежь. Я был в сиденье рядом с проходом и непрерывно, как завороженный смотрел в кабину, чтобы увидеть дисплеи и приборы на панели управления. Я большой любитель электронных игрушек и люблю все электронное и крутое. Кокпит 747-го выглядел очень круто для компьютерщика вроде меня.

Капитан самолета шел по проходу обратно к кабине, общаясь с пассажирами. Этот был высокий лысый британец, который выглядел точно как Жан-Люк Пикар — капитан звездолета Starship Enterprise NCC-1701 из фильма ««Star Trek»». Одетый в белоснежную рубашку, галстук и капитанские шевроны, он смотрелся точь в точь как капитан корабля. Когда он подошел к моему сиденью, у меня возникла дикая идея. Она просто выскочила из темных закоулков моей головы.

— Как дела, Господа? — у Жан-Люка даже голос был как у капитана «Enterprise».
— Великолепно, а вы? — Стивен не обращал на это внимания и читал журнал, пока я разговаривал с Пикаром. — Могу я попросить об одолжении?
— Конечно. Что я могу сделать для вас?
— Я летал в Кай Так много раз, и всегда интересовался, что видно из кабины. Есть ли шанс, что вы разрешите мне посмотреть, как вы приземляетесь на этот клочок в Гонконге?
Пикард нахмурил брови, окинул меня взглядом сверху вниз, помолчал довольно долго, а затем сказал:
— Почему бы и нет?
Стивен, который, очевидно, слушал вполуха, захлопнула журнал на коленях и уставился на Пикара глазами щенка, самыми крупными, которые я когда-либо видел. Его глаза выдали его с головой.
— Я полагаю, что ваш друг тоже хочет посмотреть? — Пикар был добрым и щедрым человеком.
Стивен не мог даже ответить. Он просто яростно закивал головой вверх и вниз в знак согласия.
— Хорошо, я пришлю за вами стюардессу за час до приземления. — И с этими словами он повернулся, вошел в кабину и закрыл дверь за собой.

Следующие несколько часов были пыткой для меня. Я пытался закрыть глаза и заснуть, но я был в ужасе, что он забудет свое обещание или стюардесса не узнает, что это именно меня хотел позвать капитан. Я был так взволнован, что боялся даже выйти в туалет. Я не должен был пропустить такое событие. Каждый раз, когда стюардесса проходила мимо нашего места на верхней палубе Боинг 747, я хотел дать ей знать, что это я. Да, это я, и она еще вернется. Она будет сопровождать меня до кабины пилотов. Если бы я был помоложе, я бы обмочился от страха. Но это не помогло бы мне попасть в кабину этого великолепного самолета. Поэтому я ждал и надеялся, что пилот ничего не забыл.

— Мистер МакГоуэн? Мистер Тейлор? Капитан хочет вас видеть. Пожалуйста, следуйте за мной. — Такое никогда не происходит в реальной жизни, но это было с нами и прямо сейчас. Я был взволнован, как и Стивен, и мы рванулись вверх, забыв расстегнуть пояса.
— Ой! - сказали мы оба, стараясь выглядеть круто. Мы пытались делать вид, будто это событие ничего не значит, просто нас еще один раз пригласили в кабину пилотов. Мы спокойные и собранные парни, которые на самом деле не могут выбраться со своих мест.
Она улыбнулась снисходительно, с понимающей улыбкой:
— Сюда.

Она постучала в дверь каким-то секретным стуком, и мы немного подождали. Второй пилот открыл дверь, поблагодарил ее и пригласил нас в свой «дом». Я даже не могу вспомнить, как зовут того парня, настолько мы были ошеломлены, попав в эту необычную кабину. Это было удивительно. Внутри находились только двое парней: Жан-Люк и Райкер, его второй пилот в команде. Там были четыре места в кабине, два передних напротив ветрового стекла, где сидят летчики и два других, сзади и по бокам от их мест. Капитан встал, чтобы поприветствовать нас, а самолет, по-видимому, был на автопилоте и просто размеренно гудел.

— Мне нужно провести для вас инструктаж по технике безопасности, прежде чем мы приземлимся. Вы должны знать об этой кабине то, что в случае чрезвычайной ситуации, мы не следуем за пассажирами на выход. Если что-то случится, то намного лучше быть пассажиром, чем пилотом, здесь в кабине. Как вам здесь у нас, нормально?
Мы понятия не имели, что он хотел узнать, но с готовностью согласились. Мы были уверены, что Жан-Люк не собирался нас убить. Он был самый уверенный и ответственный человек, которого я когда-либо встречал.

— Взгляните-ка сюда позади нас. Видите эти катушки?
Я посмотрел и увидел то, что, оказалось рукавами пожарных шлангов за стеклом. Что он делает, может быть, хочет устроить нам учебную пожарную тревогу? Или мы будем проходить подготовку, как пожарные?
— В случае возникновения чрезвычайной ситуации, по этим шлангам мы должны выбираться из самолета.
Мне в голову по какой-то причине сразу пришли сцены из фильма «Keystone Cops». Это показалось нам довольно странным. Ведь пассажиров в задней части салона эвакуируют вниз по большим надувным горкам. Мы же собирались схватить пожарный шланг и выброситься из... откуда именно?

— Теперь взгляните на эти ручки над каждым окном. Вы должны будете ухватиться за ручку, взмахнуть ногами и выбить окно. Затем вы схватитесь за этот шланг и спуститесь по нему из кабины в безопасное место.
Черт возьми! Это совсем не то, чего я ожидал. Это было даже немного страшно. Я имею в виду, схватиться за поручни, выбить маленькие окошки, протиснуться через них, держась за пожарный шланг, и выпрыгнуть из того, что имеет высоту 5-этажного здания. В самом деле?

Но мы все-таки собрались с духом и усвоили все инструкции. Стивену и мне были вручены наушники с микрофонами, какие носят пилоты.
— Кто сядет в главное кресло?
Жан-Люк посмотрел прямо на меня. Я понятия не имел, что это означало, но поскольку это была моя идея, и я первым напросился, то это должен был быть я. Стивен согласился, и скоро мы оба сидели на нужных местах.

Оказывается, «главное место», которое я получил, было с электроприводом, так что я бесшумно скользнул прямо между ними, сзади и выше двух пилотов (вы можете видеть, где я сидел на этом фото). Я думаю, что это было место для инспекторов, потому что с этой точки я мог видеть все, что делали два пилота с пугающей ясностью. Это было, безусловно, лучшее место у них в «доме». Сиденье Стивена находилось на уровне капитанского, и он был вынужден заглядывать через его плечо, чтобы увидеть все, что угодно. А я? Я был в середине, как будто в реальном сиденье киношного Жан-Люка Пикара, с двумя верными пилотами под моим командованием. Несомненно, я немного нервничал.

Вот описание аэропорта Кай Так из Википедии: «Пилоту необходимо совершить правый поворот визуально на 47°, чтобы оказаться на одной линии с взлетно-посадочной полосой и после этого завершить последний маневр. Самолет при этом находится всего в двух морских милях (3,7 км) от точки приземления, на высоте менее 1000 футов (300 м), когда надо делать поворот. Обычно он входит в окончательный поворот направо на высоте около 650 футов (200 м), а выходит из него на высоте всего 140 футов (43 м), на одной линии с взлетно-посадочной полосой. Этот маневр стал широко известен в сообществе пилотов как “Гонконгский разворот” или “Поворот на шахматной доске”. Среди пассажиров он получил название: “ Кай Так – Харт Атак, т.е. Сердечный Приступ”». Это не шутка, так как я видел многих, побледневших от испуга пассажиров.

Но в тот день мы были уже не просто пассажиры. Мы находились в кабине самого большого в мире пассажирского самолета, могучего Боинга 747-400, и сидели за капитаном, который мне напомнил Жан-Люка Пикара. Второй пилот немного походил на другого персонажа — Уилла Райкера (Will Riker), но это не важно. На нас были надеты наушники с микрофонами, и мы смотрели, затаив дыхание, как экипаж начал готовиться к этой посадке.

— Итак, когда мы начнем посадку, мне нужно, чтобы вы оба сидели спокойно и просто смотрели. Это очень трудная посадка, и от нас требуется полная концентрация, чтобы управлять. Мы собираемся приземлиться на взлетно-посадочной полосе 13, что требует от нас, по сути, полета сначала прямо в гору, а затем, сразу после прохождения ориентира Коулун, сделать резкий правый поворот и посадить самолет.

Лететь прямо в гору? Вы имеете в виду, держать курс прямо в лоб в нее? С пассажирских мест вообще не видно ни одной из этого нагромождения гор и, наверное, зря. До этого момента мы болтали и задавали вопросы о самолете, но теперь пришло время, чтобы замолчать и только смотреть. Капитан был одним из самых уверенных в себе мужчин, которые мне когда-либо встречались, поэтому я собирался просто наблюдать за этой операцией, чувствуя полную уверенность в благополучном исходе. Но когда мы приблизились к нашей горе, я увидел прямо на затылке капитана (он был лысый) мелкие, как бисер, капельки пота, покрывающие постепенно его шею и голову и сверкающие в темноте кабины. Выступивший пот показался мне не слишком хорошим знаком. Это было не похоже на поведение уверенного в себе человека, который собирается спокойно привести это громадное «чудовище» в Гонконг. Мое сердце начало биться учащенно. Вот что я впутал нас обоих? Но теперь отступать уже было некуда.

По мере приближения, мы спускались все ниже. Я имею в виду, очень низко. Уилл Райкер выкрикивал данные о высоте каждые несколько секунд. Жан-Люк сжал штурвал обеими руками, и в это время как Уилл Райкер сбавил обороты четырех двигателей по его команде уменьшить скорость. Земля вздымалась вверх, горы уже нависали над нами, и вскоре мы увидели нашу цель. На холме прямо перед нами была местность, изрезанная как шахматная доска, вписанная в склон позади города Коулуна. Мы двигались прямо в цель и достаточно низко, так что, казалось, уже нет никакой возможности передумать и не садиться. Мы были обречены.

Я был напуган до смерти. Никогда раньше в моей жизни я не боялся летать на самолете. Я вообще люблю летать. Конечно, иногда меня так трясло в самолете, что я хватался за сиденье и нервничал, но никогда мне не было страшно. Но теперь мне действительно было страшно. Капитан вспотел и держится за штурвал мертвой хваткой, пилот выкрикивает данные о высоте, по мере того как мы опускаемся ниже 1000 футов (300 метров), и затем пилот вдруг взревел всеми двигателями и сделал резкий поворот направо с сильным заносом задней части самолета. Моя жизнь висела на волоске и я был не в силах даже слово сказать. Стивен выглядел мертвенно-бледным.

Позвольте мне сказать вам кое-что еще. До тех пор, пока вы не посмотрите сами в лобовое стекло самолета, наблюдая за таким поворотом, вцепившись в кресло летчика со всей силой, не будучи уверенным, что крыло не заденет верхушки зданий на малой высоте, вы не сможете себе представить, на что все это похоже. Не знаю, дышал ли я вообще в тот момент. Пикар выровнял самолет, быстро уменьшил обороты двигателей и направил 6-этажное чудовище вниз так аккуратно, как вы кладете ребенка на подушку. Мы приземлились. Реверс двигателей, торможение и потом стояние на дорожке за другими самолетами, которые тоже ждали своей очереди у посадочного терминала.

Ну и полет! Какие переживания и впечатления! Когда Стивен и я вышли из самолета, мы прошлись сначала в гробовой тишине вместе с другими пассажирами, а потом внезапно остановились. Мы обняли друг друга и потом стукнули высоко поднятой ладонью об ладонь, как игроки, только что забившие мяч. Для нас обоих это, действительно, было такое приключение, которое мы никогда не забудем.
stereo.ru/to/wl7oz-posadka-na-serdechnyy-pristu...

и видео посадок в Кай Так